Create successful ePaper yourself
Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software.
Янко Слава (Библиотека <strong>Fort</strong>/<strong>Da</strong>) || http://yanko.lib.ru 271<br />
распространившись из этого единственного источника на прочие регионы. В чем же ошибка? В<br />
некритическом прочтении древних текстов александрийских ученых, которыми руководил интерес<br />
национального престижа. Подчеркнуть свой критический угол зрения необходимо для уяснения общей<br />
концептуальной схемы, согласно которой любой историк-доксограф наделен определенными<br />
предпочтениями просто благодаря факту принадлежности к исторически данному обществу. Верования<br />
рассказчика или группы рапсодов вовсе не продукт их индивидуального творчества, скорее, они<br />
рождены обществом. Традиционные источники исторической документации никак не отражают этой<br />
преданности субъективного характера, тем важнее выделять всякий раз систему ценностей и просто<br />
предрассудков фактического и нормативного характера. Не принимать их в расчет означает остаться в<br />
плену фантазийной цепочки и никогда не встать на путь корректной интерпретации исторического<br />
документа.<br />
«Концептуальным анахронизмом» называет Вико привычку распространять на отдаленные эпохи<br />
представления и категории, типичные для нашего времени. Утрата чувства исторического времени, как и<br />
преувеличение рациональных возможностей, — это ошибки историков разных поколений. Вико не<br />
согласен с Бэконом, когда<br />
566 Джамбаттиста Вико<br />
тот говорит о «несравненной мудрости древних», не потому, что недооценивал мудрость древних, а<br />
потому, что Бэкон не усматривал различия между древним и новым идеалом мудрости. Что же касается<br />
древней римской истории, то Вико был резко против толкования терминов «народ, царство, свобода» в<br />
современном значении этих слов, без понимания того, что «народ», в контексте эпохи, — это<br />
«патриции», а «царство» — это «тирания». К примеру, «Двенадцать таблиц» (древний римский кодекс<br />
законов), толковали как простое воспроизведение афинского кодекса. Во-первых, вряд ли корректно<br />
представлять римлян естественными наследниками греков есть национальное чванство. Во-вторых,<br />
читать «Двенадцать таблиц» на категориальном языке эпохи, во всем чуждой древнеримской есть ученая<br />
спесь. Отвергая все, Вико начинает с нуля: «Ничто не вытекает само собой из накопленной эрудиции».<br />
Исторические реконструкции неадекватны, ибо их теоретические предпосылки недостаточны и<br />
произвольны.<br />
«Четыре автора» Вико<br />
В своей «Автобиографии» Вико называет имена, составившие вехи в его культурном созревании.<br />
Конечно, это Платон, который научил верить в вечное царство идеи в плане Провидения, на чем<br />
основаны республики всех времен и народов». Другие философы склонны анализировать частные<br />
проблемы, в то время как Платон — теоретик универсальной, и конкретной мудрости. Абстрактные<br />
субстанции метафизики более реальны, чем телесные, уже потому, что они творят все прочее во времени.<br />
Идеальна справедливость, когда архитектор и управляющий — координирующее и распределяющее<br />
начала,— как два Божественных кузнеца.<br />
Но кроме идеальной справедливости есть еще и конкретная человеческая история. Каковы пути ее<br />
реализации? Здесь на помощь приходит Тацит, который показывает человека таким, каков он есть.<br />
Платон, слишком занятый «человеком идеальным», забывает о примитивном его состоянии и о том, как<br />
из недоразвитого он стал образованным. Тацит показывает, как в море бесконечных и беспорядочных<br />
событий, среди удач и поражений практическая мудрость ведет человека к благу. Платон и Тацит стали<br />
двумя эскизами, в рамках которых Вико начал работу по реконструкции вечной<br />
Единство и различия философии и филологии 567<br />
идеальной истории, где государства, народы, нации восходят к своему зениту, а затем вступают в<br />
фазу декаданса.<br />
Если Платон — теоретик вечной мудрости, то Тацит — знаток простонародных нравов. Рядом с ними<br />
— Бэкон, барон Веруламский, человек универсальный в теории и практике, философ и министр. Мечта<br />
Вико — соединить «потаенную мудрость» Платона и «практичную искушенность» Тацита в глобальном<br />
проекте бэконовской универсальной республики ученых-литераторов, где каждая наука помогает другой,<br />
и ни одна не мешает.<br />
Четвертым автором Вико стал Гуго Гроций, который в работе «О праве войны и мира» поставил<br />
вопрос о плодотворности союза философии и филологии. Первая — наука об истинном — вторая — о<br />
точном знании — встречаются на пути понимания, что философия больше, чем чистый концептуализм, а<br />
филология — не только грамматология. Гроций, полагает Вико, «приводит в систему универсального<br />
права всю философию и филологию, историю вымышленного либо определенного, помещает все в лоно<br />
истории трех языков — еврейского, греческого и латинского».<br />
Мы видим теперь теоретический проект Вико — удержать вместе мир универсальных идей Платона,<br />
мир фактов Тацита, и с помощью филологического инструментария Гроция применить сумму этих<br />
знаний к миру языков, нравов, обычаев, гражданских и религиозных установлений, чтобы продвинуть,<br />
наконец, бэконовскую «ученую республику» к жизни.<br />
Единство и различия философии и филологии<br />
Дух исторических сочинений Вико устремлен к жизнеспособному синтезу универсального и<br />
частного, абстрактного и конкретного, идеального и действительного. Для этого, по его мнению,<br />
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-<br />
Петербург, «Пневма», <strong>2002</strong>, 880 с, с ил.
Change language