You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
Янко Слава (Библиотека <strong>Fort</strong>/<strong>Da</strong>) || http://yanko.lib.ru 276<br />
Язык, поэзия и миф<br />
В «Новой науке» теории языка отведено особое место. Это ось, вокруг которой, даже если не всегда<br />
органично, отстроено грандиозное барочное сооружение неаполитанского мыслителя. Язык, и в самом<br />
деле, в различных конфигурациях отражает все виды человеческой активности. Именно посредством<br />
языка улавливается единство человеческой семьи. Язык — вместилище универсального. Изначальный<br />
репертуар образов, хранилище бессознательного и неформулируемого,— все это можно найти в<br />
грамматических фигурах, метафорах. Грамотный филологический анализ способен привести к<br />
пониманию внутренней логики изменения религиозных и гражданских институтов не как исторических<br />
реликтов, а в живом процессе преодоления.<br />
Язык не принимается волевым решением. Предданный как коммуникативная диспозиция, язык<br />
медленно формируется под давлением насущных потребностей народа, проблем, подлежащих<br />
немедленному решению. По причине своей «надприродности» язык стал проводником поведенческого<br />
мира древних народов. Вспомним, что, по мнению Вико, ярче всего характеризуют и время и нравы<br />
простонародные наречия.<br />
В поисках генетических форм языка Вико предпринимает поиски этимологического плана. «Ум<br />
человеческий рождается вместе с чувством — потребностью увидеть себя самого как бы извне, с<br />
немалыми усилиями рефлексивного плана». В этом универсальная ценность этимологии во всех языках,<br />
вокабулы которых переносят телесные характеристики на значения другого, ментального и душевного<br />
плана. Например, известны выражения: «Занебесье, или первоначало, передние и задние глаза и плечи,<br />
голодные глаза, открытый на все рот, губы-вазы, зубы-грабли, борода-корневище, влюбиться как<br />
растение» — все это говорит лишь об одном: «невежественный»<br />
578 Джамбаттиста Вико<br />
человек дает универсуму правило. Когда мы говорим: кровь закипает, — это, конечно, метафора, но<br />
для древнего человека гнев в буквальном смысле означал кипение крови в жилах... грабли выполняли ту<br />
же функцию, что и зубы, а устье — уста реки, земля в рельефе имела как бы шею и язык, вены —<br />
минералы и металлы, земля, конечно, имела внутренние органы, дубы никак не обходились без сердца,<br />
небеса улыбались и хмурили брови, ветер, понятное дело, приходил в ярость, а вся природа жила и<br />
сочувствовала.<br />
Но прежде этих анатомических подробностей существовал язык жестов в том смысле, что<br />
изначально общение устанавливалось через движение. Так, три колоса в руке нашего предка или три<br />
выстрела означали «три года». Естественные отношения идеальных понятий демонстрируют иероглифы<br />
и идеограммы. Не умея создавать абстракции, древние люди как бы портретировали их с помощью<br />
фантазии. Вико, таким образом, против трактовки иероглифов как сознательно создаваемого<br />
герметического языка для сокрытия религиозных истин от непосвященных. Научный взгляд на древнюю<br />
египетскую историю не оставляет сомнений в том, что объективной возможности развития<br />
концептуального знания не было, а потому не было и предмета сокрытия. Идеографический язык<br />
оснащал естественные, а не конвенциональные связи объектов.<br />
За языком жестов и иероглифов следует язык песни, перерастающий позже в речитатив и<br />
прозаический язык. Песня обладающая определенной композицией, ритмом и рифмой, лучше всего<br />
характеризует поэтический дух эпохи. Свои сильнейшие чувства, боль и ликование люди всегда<br />
доверяли песне, самому экспрессивному средству. Убежденный в том, что первые рефлексии<br />
взрослеющей души были малооформленными и незрелыми, Вико полагает поэзию адекватной формой<br />
выражения дологического и алогичного познания. Несогласный с трактовкой поэзии как катарсиса и<br />
несовершенной имитацией реального, он все же видит автономность поэтического творчества,<br />
независимого от разума и вполне оригинального вида активности. Позже Вико уточнит, что поэзия вовсе<br />
не изобретение утонченных умов, не потаенная мудрость, выраженная в мнемотехнике, но, скорее,<br />
непосредственно выраженная форма коллективного сознания, объединяющая нас с нашими предками.<br />
Гомеровские поэмы — это голос всего греческого народа, а не только одного поэта. Мир поэзии —<br />
божественный мир. Три века истории соотносятся с тремя формами языка. Язык богов артикулирован<br />
минимально — это немое время. Язык героев наполовину нем,<br />
Язык, поэзия и миф 579<br />
наполовину артикулирован. Язык разума максимально членоразделен и искусен, минимально нем.<br />
Ясно, что речь не идет о разборке стадий, скорее, о сохранении, впитывании предыдущей эпохи<br />
последующей. «Как море принимает в себя мягкие воды рек», так и язык более зрелой эпохи абсорбирует<br />
уже бытующие наречия, втягиваемые силой течения. «Божественный Платон» немало преуспел в<br />
понимании этих процессов.<br />
С поэзией, по мнению Вико, прекрасно гармонируют мифы. Напрасно Вольтер называл их<br />
изобретениями диких мошенников, ведь мифы правдиво и точно рассказывают о нравах тех далеких<br />
времен. Не имея, по счастью, логических абстракций, наши предки умели передавать свой опыт через<br />
«фантастические универсалии». Мифы поэтому можно назвать природным выражением метафизических<br />
понятий. Риторические формы, находимые в них, доносят до нас свой особый стиль мышления. Так,<br />
например, миф о Тезее и Ариадне отсылает нас к первым морским путешествиям. Ариадна<br />
символизирует искусство мореплавания и навигации, Дедал — Эгейское море, Минотавр — знак первого<br />
расового конфликта, ведь он — плод кровосмешения. Марс, раненный Минервой, намекает на полное<br />
поражение плебеев и торжество патрициев. Цирцея, конечно, утверждает собой господство разнузданной<br />
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-<br />
Петербург, «Пневма», <strong>2002</strong>, 880 с, с ил.