?????? 2002 - ?????????? Fort/Da - Lib.Ru

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 49
чтобы быть счастливым.
Но как может скептически настроенный разум Монтеня достигнуть этих целей, ведь речь идет о
скептическом вопросе, обращенном ко всем и каждому: «Что я знаю?»
Мишель Монтень 65
Секст Эмпирик писал, что скептики решают проблему счастья именно отказом познавать истину. Он
прибегал к известному рассказу о художнике Апеллесе. Не сумев удовлетворительным образом
нарисовать пену на губах лошади, тот в ярости бросил грязную губку, и она оставила бесформенное
пятно, напоминавшее пену. Как отказом Апеллес достиг своей цели, так скептики в отказе (т. е.,
приостанавливая суждение) находят истину.
Решение Монтеня вдохновлено скептицизмом, но его выражение гораздо более проработано, богато
оттенками, с подключением также суждений эпикурейцев и стоиков.
Человек несчастен? Ну так поймаем смысл несчастия. Ограничен? Уловим значение ограниченности.
Он посредственен? Схватим смысл этой посредственности. Но если мы поймем это, поймем и то, что
величие человека и состоит именно в его посредственности.
Прочитаем прекрасный отрывок, который иллюстрирует некоторые основы его концепции: «Другие
творят человека; я же только рассказываю о нем и изображаю личность, отнюдь не являющуюся перлом
творения, и будь у меня возможность вылепить ее заново, я бы создал ее, говоря по правде, совсем иною.
Но дело сделано, и теперь поздно думать об этом. Штрихи моего наброска нисколько не искажают
истины, хотя они все время меняются, и эти изменения необычайно разнообразны. Весь мир — это
вечные качели... Даже устойчивость — и она не что иное, как ослабленное и замедленное качание. Я не в
силах закрепить изображаемый мною предмет. Он бредет наугад, пошатываясь, хмельной от рождения,
ибо таким он создан природою. Я беру его таким, каков он передо мной в то мгновение, когда занимает
меня. И я не рисую его пребывающем в неподвижности. Я рисую его в движении, и не в движении от
возраста к возрасту или, как говорят в народе, от семилетия к семилетию, но от одного дня к другому, от
минуты к минуте. Нужно помнить о том, что мое повествование относится к определенному часу. Я могу
вскоре перемениться, и не только непроизвольно, но и намеренно. Эти мои писания — не более чем
протокол, регистрирующий всевозможные проносящиеся вереницей явления и неопределенные, а иногда
и противоречащие друг другу фантазии, то ли потому, что я сам становлюсь другим, то ли потому, что
постигаю предметы при других обстоятельствах и с других точек зрения. Вот и получается, что иногда я
противоречу себе самому, но истине... я не противоречу никогда. Если б моя душа могла обрести
устойчивость, попытки мои
66 Гуманизм и Возрождение
не были бы столь робкими и я был бы решительнее, но она все еще пребывает в учении и еще не
прошла положенного ей искуса. Я выставляю на обозрение жизнь обыденную и лишенную всякого
блеска, что, впрочем, одно и то же. Вся моральная философия может быть с таким же успехом
приложена к жизни повседневной и простой, как и к жизни более содержательной и богатой событиями:
у каждого человека есть все, что свойственно всему роду людскому» (цит. по: М. Монтень. Опыты. М,
1989, с. 342-343).
Тогда ясно, что на призыв «познай сам себя» мы не можем получить ответ, что есть сущность
человека, но получим лишь характеристики отдельного человека, которые мы добываем, переживая и
наблюдая других и стремясь познавать самих себя, отраженными в опыте других.
Люди значительно различаются между собой и, поскольку нет возможности устанавливать одни и те
же предписания для всех, нужно, чтобы каждый строил свое понимание по собственной мерке. Никто не
может быть мудрым, если не имеет собственной мудрости.
Но в этом исследовании Монтень применяет общее правило, популярное в эпоху эллинизма, —
говорить жизни «да» при любых обстоятельствах.
М. Conch включил это монтеневское обращение в блестящую монографию, основные тезисы которой
здесь приводятся. Воля к жизни является основой мудрости. Жизнь нам дана как нечто такое, что не
зависит от нас. Останавливаться на отрицательных аспектах ее (смерти, скорбях, болезнях) — значит
подавлять и отрицать жизнь. Мудрец должен стремиться отклонять любые аргументы против жизни и
должен говорить безусловное «да» жизни и всему тому, в чем состоит жизнь, — скорби, болезни и
смерти. В частности, что есть умирание, как не последний акт жизни, и поэтому уметь умирать — это
часть жизни. Уметь жить — значит не испытывать нужды ни в чем, кроме самого присутствия жизни.
Мудрец живет в настоящем, и настоящее для него — тотальность времени. «Мудрец сам себя связывает
обещанием никогда никого и ничего не клясть, и он живет так, чтобы сдержать клятву. Мудрец — тот,
кто последователен, он умеет жить, не противореча своему решению жить».
67
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-
Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.