Pokrovskiy

роны, — Аврункулея и Сабина (там же, 26 сл.). Мы чувствуем...
как нарастало полное изнуре-ние цицероновского гарнизона;
а описание осады лагеря Аврункулея и Сабина с коварной
речью галльского князя Амбиорига, с растерянностью в римском
лагере, со спорами обоих легатов и с безвыходным положением
римлян в сражении — образует необыкновенно живую,
полную истинного драматизма картину.
С особой тщательностью обрисована внушительная фигура
Всрцингеторига, последнего борца за галльскую свободу. Но
нередко и мелкие происшествия, как, например, соперничество
двух neHfypnoHOB Пуллона и Ворена (В. G., V, 44), получают
яркое освещение под пером искусного рассказчика.
Помимо беспритязательности стиля изложения, Цезарь, особенно
в мемуаре о войне с галлами, соблюдает большую скромность
в отношении собственной личности: по примеру греческих
военных историков он го-ворнт о себе в- третьем лице;,
событий и своих собственных мероприятий он почти никогда
не комментирует, предоставляя самим читателям выводить заключения
из фактов, им излагаемых. Рассказ льется с большой
непринужденностью и производит впечатление полной искренности
автора. Однако на этот счет были сомнения уже в древности.
Так, известный политик, в молодости бывший офицером
Цезаря, Асиний Поллион (Свет. Юл. Цезарь, § 56) говорит,
что иногда он слишком доверялся рапортам своих легатов с
делах, в которых он сам не участвовал; другие ошибки он
допускал или сознательно или потому, что ему изменяла память.
Некоторые ученые склонны относить этот отзыв преимущественно
к Bellum Civile, но, несомненно, что он действителен
и в отношении Bellum Gallicum, так как в этом последнем
мемуаре, например, совсем не упомянуты очень многие весьма
важные факты, невыгодные для Цезаря: например, он увеличивал
свою армию новыми наборами, не спрашивая разрешения
сената, без разрешения его он вел войны за пределами своей
провинции и, прежде всего, с Ариовистом, который в его жеконсульство
был объявлен другом римского народа; разумеется,
Цезарь молчит о том, что он буквально ограбил Галлию
и на эти средства организовал в грандиозных размерах подкуп
нужных для него римских политиков, например, консула 50 г.
Павла и народного трибуна Куриона; не упомянуто и свидание
триумвиров в Луке (в 56 г.) для нового передела между ними
власти над Римом; опущена (и отмечена уже задним числом
Гырцием — VIII, 23, 44, 48) коварная засада, устроенная влиятельному
галлу Коммию, который после этого наотрез отказался
от каких бы то ни было личных переговоров и сношений
с римскими уполномоченными и т. д.
И личность Цезаря, и его деятельность, и его смерть были
злободневной темой для поэтов, памфлетистов и историков.
Мы уже говорили о резком выпаде Катулла против Цезаря
156 '