Pokrovskiy

с тем ошибочно смотрел на римский плебс в различные периоды
римской истории. Кроме того, он зависел от поздних историков,,
которые переносили на древнейшую историю черты современной'
им борьбы популяров с оптиматами. Вследствие этого древнейшие
римские народные трибуны времен галльского нашествия
(в 5-й книге) являются сколком с трибунов конца римской республики.
Как бы то ни было, Тит Ливий вполне удовлетворил
все круги своих читателей красотой своего изложения, и только
один — правда, видный — из его критиков — Асиний Поллион
находил провинциальный налет в его стиле (patavinitas),
но мы установить его не можем. В частности, история Тита
Ливня .с ее ретроспективными похвалами старине находила горячий
отклик в правительственных кругах: сам Август, как известно,
стремился к возрождению древнеримских доблестей,
как гражданских, так и семейных, а равно и древнеримского
благочестия путем особого воспитания юношества, путем строгого
законодательства по семейным делам и реставрации старых
храмов и религиозных обрядов. Что такой поворот вспять
был во многих отношениях химерическим, это само собой разумеется.
Труд Тита Ливия был чрезвычайно популярен и среди широкой
публики и среди историков, кончая величайшим из них
Тацитом. Упоминание о нем мы найдем у Плутарха, у Диона Кассия,
у поэта Лукана, пользовавшегося им в своей поэме «Фарсалия»,
у поэта Силия Италика («Punica») и у многих других.
В средние века его читали мало, но Данте называл его «не
ошибающимся» (Livio che non erra), а знаменитый Кола ди Риенци
прямо увлекался им. Особый успех он имел во время Возрождения,
когда после разных поисков удалось найти полностью
указанные выше 35 книг его истории. Из сочинений этого времени,
написанных на основе трудов Тита Ливия, особенно выдаются
«Discorsi sopra la prima deca di Tito Livio» («Рассуждения
о первой декаде' Тита Ливия») Маккьявелли, который извлекает
из этой декады целую систему политических уроков,
годных, по его мнению, для современных правителей и правительств.
В новое время сперва шли работы по' критическому
установлению самого текста Ливия, а весь XIX в. и начало
XX в. заняты, по почину знаменитого Нибура, критикой его
источников и его исторической достоверности.
\