Pokrovskiy

ГЛАВА XXXIII. ТАЦИТ
Первое место из прозаиков этой эпохи занимает, несомненно,
Корнелий Т а ц. и т.
Ни о годе рождения, ни о годе смерти, ни о месте происхождения
этого величайшего римского историка нет прямых
сведений. Родился он, повидимому, около 55—56 г. н. э.; был
женат на дочери известного полководца и видного сенатора
Агриколы; умер в начале царствования Адриана, т. е. после
^117 г. н. э. Из его «Dialogus de oratoribus» видно, что он увлекался
красноречием и, по словам его друга Плиния Младшего,
был выдающимся патетическим оратором. Сочинения его показывают
также, что он был знаком с философией и предпочитал
стоиков, тем более что стоическая философия .в трудные времена
была утешительницей ее адептов, призывая к укреплению
нравственного мужества. Наконец, сам Тацит сообщает, что ом
начал государственную службу при Веспасиане, продвинулся на
ней при Тите и был претором при Домициане, причем, к счастью,
исполнял только сакральные функции по подготовке к секулярным
(вековым) играм.
Итак, Тацит был современником 10 принцепсов: Нерона, Гальбы,
Отона, Вителлия, Веспасиана, Тита, Домициана, Нервы,
Траяна и Адриана; кроме того, по его собственным словам, ему
приходилось беседовать со стариками, которые хорошо помнили
еще Тиберия. В ранней юности он знал о кровавом терроре при
Нероне и, если жил в Риме, то был свидетелем ужасающих
войн между претендентами на верховную власть в Риме после
свержения и самоубийства Нерона. В зрелых годах ом пережил
кошмарный пятнадцатилетиий террор при Домициане.
Таким образом, для суждения как об отдельных принцепсах,
так и о принципате вообще Тацит обладал обширным кругозором,
который образовался у него не только путем чтения, но и
путем тяжелого жизненного опыта. Уже пятнадцатилетнее молчание
при Домициане наложило на его представление о принципате
мрачный колорит: в его глазах даже тогда, когда принципат
не был сплошь террористическим, он все равно был тираннией
как бы он ни прикрывался сохранением старых республиканских
учреждений, которые, в действительности, были при
нем лишь формой с ничтожным реальным содержанием.
Тираннический характер имеет уже режим Августа, основателя
принципата. Пусть Август выдавал себя лишь за первого
гражданина республики, пусть он для виду восстановил права сената,
приниженного 10. Цезарем, но это отнюдь не удовлетворяло
наиболее дальновидных его современников; между прочим, они
должны были понимать, что присвоение принцепсом пожизненного
трибунского права якобы для защиты плебса было, в сущности,
упразднением трибуната, как демократического учреждения.
Правление Августа не обошлось и без покушений на его
3)6