Pokrovskiy

певшими греками сброшен со стены ее маленький сын Астианакт,
она сделалась наложницей Неоптолема, кровавого убийцы
■ее свекра; последний бросает ее и презрительно отдает в наложницы
ее деверю Гелену, бывшему также рабом Неоптолема.
Но, в конце концов, Неоптолема убивает Орест, и Гелену достается
часть Эпира. Однако и теперь Андромаха не может
забыть своего первого мужа и своего маленького сына. К моменту
появления Энея и троянцев она находится за городом
у реки, названной по имени троянской' реки Симоэнтом, перед
фиктивной гробницей Гектора («кенотафом»), справляет по мужу
поминки и вся отдается воспоминаниям исключительно о Гекторе
и о Трое.
При виде своих соотечественников она поражена, точно ч у ­
д о м , и, опомнившись, спрашивает Энея, уже не призрак ли он.
Прощаясь с ним, она особо дарит Аскания, который напоминает
ей ее собственного сына Астианакта.
Трогателен и самобытен также образ жены Энея Креусы,
исчезнувшей во время бегства троянцев из Трои. Ее призрак,
являясь Энею, утешает его предсказанием царствования в Геснерии
(Италии): сама она, избежав участи рабыни у греков, ^
находится под покровительством великой матери богов (Кибелы,
почитаемой в соседней . Фригии); у нее нет ревности к
будущей италийской супруге Энея, и она только просит его
хранить любовь к их общему сыну.
Отрицательный женский тип — жена царя Латина, Амата.
Она приводит на память властных и гневных матрон конца республики,
как жена Антония Фульвия.
О заимствованных у римлян подробностях в играх, устроенных
в память Анхиса, речь была выше.
Мы уже говорили об отличии щита Энея от щита Ахилла.
Для Вергилия этот щит — повод к патриотическим воспоминаниям;
в «Илиаде» на щите Ахилла изображены сцены из мирной
и отчасти военной жизни по мере того, как они возникали
у художника — Гефеста, и творец этого эпизода хотел отдать
дань восхищения перед начинающим развиваться изобразительным
искусством. Известно, что этой темой был занят Лессинг
в своем «Лаокооне».
Калхант Вергилия напоминает не столько гомеровского Калханта,
сколько Калханта греческих трагиков, а также римских
жрецов — политиков: Одиссей, изображенный Синоном отчасти
в виде бурного римского , трибуна времен конца республики,
заключает с Калхантом сделку для того, чтобы погубить
Синона. - тГ. , 1
Описание подземного царства в «Энеиде» очень отличается
от гомеровского описания Аида, так как на нем отразились
популярные во времена Вергилия греческие философские
учения. ** j
.О падении Трои у Гомера встречаются или предсказания