Pokrovskiy

ское наказание за покушение на фатального коня. Конь вводится
в город. Утомленный происшествиями народ засыпает, а тем
временем бывшие в коне греки выходят наружу, к ним присоединяются
военные отряды, приплывшие с острова Тенедоса, у
которого укрылся греческий флот, и начинается пожар в городе
и резня. Эпея будит появившаяся ему во сне тень Гектора, и он
становится не только свидетелем крушения Трои, но и активным
бойцом.
Или возьмем начало 4-й песни. Дидона влюблена в Энея и
мучится этой любовью. Ее сестра считает союз с Энеем во всех
отношениях подходящим. Дидона обращается с молитвами и
жертвами к богам. Но и сами боги — именно Юнона и Венера —
содействуют этому союзу. Юнона устраивает решающее свидание
Дидоны с Энеем па охоте. Молва об этом доходит до ливийского
царя Иарбы, неудачного претендента на руку Дидоны;
он жалуется Юпитеру, и Юпитер посылает Меркурия напомнить
Энею о необходимости оставить Карфаген и спешить в назна-,
ченную ему судьбой Италию и т. д.
Но трагедия, особенно эврипидовская, которой по преимуществу
следовал Вергилий, вступила в тесный союз с ораторским
искусством. В свою очередь, как все молодые римляне
того времени, Вергилий прошел основательную ораторскую школу
и, хотя не имел (отчасти по своей застенчивости) дара устной
речи, но па письме его речи оказались очень сильными, так
что впоследствии его римские критики ставили вопрос' о том,
что в нем выше — поэт или оратор. Во всяком случае, еще при
жизни его произведения вошли, как образец для оратора, в риторическую
школу, и впоследствии сам Квинтилиан рекомендовал
изучение их будущим ораторам.
При этом важно, что, рано попав в Рим, Вергилий мог слушать
самих видных судебных и политических ораторов конца
республики с Цицероном во главе. Поэтому его собственное патетическое
красноречие принадлежит к жизненному, нешкольному,
республиканскому красноречию, отличаясь от цицероновского
главным образом компактностью и сжатостью, которой не
было у словоохотливого Цицерона.
Мы уже говорили о крупнейших ораторах — героях вергилиевской
поэмы. Каждый из них отлично оттенен, и в их
речах ясно виден ораторский план. С особым искусством обработана
речь Синона, чрезвычайно важная по своим последствиям.
Так как его речь длинна, то она разбита на три части:
1) обстоятельства, предшествовавшие покушению на убийство
Синона (II, 77—-104), 2) исполнение покушения и бегство Синопа
(Ю8—144), 3) тайна посвятительного дара (154—194). Отмечены
и результаты действия частей этой речи: первый отдел
вызывает повышенное любопытство у слушателей (ст. 105), второй
— глубочайшее сострадание, так что сам Приам (забыв о