Pokrovskiy

окладом, а при Домициане был воспитателем внука его сестры
Домитилльг, он имел своими земляками богатейших и влиятельнейших
представителей испанской фамилии Аннеев: философа
Сенеку, бывшего первого министра Ыероиа, теперь, впрочем, находившегося
не у дел, его братьев Юния Галлиона, бывшего
проконсула Ахай в Коринфе, и Аннея Мелу, отца поэта Лукана,
с которым Марциал, очевидно, успел немедленно познакомиться;
по крайней мере, вдову Лукана Поллу он впоследствии
называл своей покровительницей (regina). Вполне возможно, что
Номентанское имение выделено было ему наследниками Сенеки.
Они же облегчили ему и доступ в дома тогдашней знати:
в частности он был вхож к блестящему и богатейшему Кальпурнию
Писону, который был в 65 г. казней но обвинению в
заговоре против Нерона и выдвигался заговорщиками в преемники
Нерону. В числе своих ранних покровителей Марциал называет
также (XII, 36, ст. 8) Меммия Регула и Вибия Криспа,
которые были консулами при Нероне. В эпоху Домициана
он поддерживал сношения с поэтом Силием Италиком (который
был консулом в 68 г.), с будущим императором Нервов, с
богатым оратором Марком Аквилием Регулом, который при
Домициал-ге был одним и з.самых злостных доносчиков, поэтом
Стертинием Авитом (консул 92 г.), поставившим в своей
библиотеке бюст Марциала, с Плинием Младшим, который
помог ему деньгами при его возвращении © Испанию, с поэтом
Арруницием Стеллой (консул 101 г.), с своим земляком,
влиятельным другом Траяна, \Лицинием (Зурой (консул в 102 г.)
и другими. Много связей у Марциала было и среди всадников;
в числе своих ближайших друзей он называл также и нескольких
центурионов. В кругу современных поэтов он также имел
друзей, особенно Ювенала, своего земляка, поэта и блестяще-
. го рассказчика Кания Руфа (из Кадикса — Gades); ни разу не
упоминает он своего соперника Стация, который с своей стороны
также молчит о нем. Кроме поклонников, у него были и порицатели,
и например, он смеется иад одним поэтом-евреем (XI,
94), который всюду усердно его бранил и столь же усердно
обкрадывал его. Но плагиаторы мало заботили Марциала; он
лишь посмеивается над ними иногда зло, а иногда благодушно;
неприятнее и опаснее для него были те, которые под его именем
распространяли бранные стихотворения и памфлеты против
знатных мужчин и женщин. Несомненно, что Марциал стал
очень рано популярен благодаря своим метким и кратким эпиграммам
и остротам. Но к публикации своих стихотворений он
приступил довольно поздно — сначала при Тите, со стихотворениями
по поводу открытия колоссального амфитеатра о разнообразными,
частью до сих пор невиданными представлениями.
"Эти 32 неполных стихотворения образуют особую, книгу,
иногда называемую «De spectaculis» («О зрелищах») и помещаемую
перед собственно эпиграммами. Заключая в себе чрез-
334