Pokrovskiy

Плавта и Цецилия, отчасти и Теренция, исполнялись иод аккомпанемент
флейт, причем мелодия заказывалась особому специалисту
из рабов. В противоположность грекам римляне считали
профессию актера низменной, и их актеры были или рабами или,
в лучшем случае, вольноотпущенниками и часто за неудачную
игру подвергались даже телесным наказаниям. Вольноотпущенником
был и главный актер, он же антрепеиер. Вся работа" театра
происходила под контролем сената, который для непосредственного
заведывания играми и театральными зрелищами отряжал
эдилов, а иногда и преторов. Поэтому Плавт и его продолжатели
не позволяли себе в комедиях сколько-нибудь ответственных
намеков на римские политические и социальные отношения.
Эдил покупал пьесу у автора или у антрепренера, которому
автор продавал ее. Нам известно имя одного плавтовского
антрепренера — это Пеллион (Bacch., 215), очень дурно, по
словам Плавта, сыгравший заглавную роль в его «Эпидике».
Комедии Плавта, как мы уже говорили, надолго пережили
своего творца, и их древнейшая Миланская рукопись на пергаменте
(Codex Ainbros' inus) относится еще к римским временам
(не позднее V в. н. э.).
Но в Средние века со стороны богословов и людей благочестивых
высказывались протесты против слишком фривольного
их содержания. Зато со времен Возрождения Плавт, можно сказать,
снова воскрес для новоевропейской драмы: помимо множества
переводчиков на разные языки, он нашел и много подражателей,
притом в лице очень крупных драматургов нового времени.
История этих подражаний подробно рассмотрена в книге
Reinhardtstottner, Plautus. Neue Bearbeitungen plautinischer
Lustspiele (Leipz., 1886).
Ему подражали Мольер и датский драматург XVIII в. Гольберг;
из деятелей немецкого Sturm und Drang его переводил,
приспособляя для немецкой сцены, Якоб Ленц, а Лессингу особенно
нравилась его комедия «Пленники». Им интересовался и
Островский, в бумагах которого найден почти полный (не точный)
перевод комедии «Asinaria». Но еще раньше Островского,
Плавта, равно как и Теренция, любил читать Грибоедов (Пиксанов
и Зильберштейи, А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников,
стр. 328).1
Что касается специально Мольера, то в его подражаниях
древним заметно, с одной стороны, стремление удержать все
сколько-нибудь интересные сценические подробности, с другой—
полная самостоятельность по отношению к общей трактовке античных
сюжетов. Так, «Амфитрион» Плавта представляет собой
трагикомедию, как бы пародию на мифологическую трагедию.
-------------- С
1 Возникает вопрос, к кому восходят слова Молчалива о «собаке дворянка,
чтоб ласкова была»— к Мольеру («Femmes savantes», I, 3, ст. 244),
или же непосредственно к Плавту («Asinalia», 184), которому d данном
.случае подражал Мольер? ... . - -