Pokrovskiy

ховатый деловой язык, разумеется, стал мало-помалу совершенствоваться.
Однако первые римские историографы Квинт Фабий
Пиктор и Луций Цинций Алнмеит, современники II Пунической
войны, очевидно, нашли свою отечественную прозу недостаточно
гибкой и выработанной, и потому писали свои труды по-гречески;
отчасти, впрочем, ими могло руководить желание сделать,
при помощи мирового языка, исключительные деяния римского
народа наиболее известными.
§ 1. КАТОН СТАРШИЙ
Первым и притом очень видным римским прозаиком был
М а р к П ор ц и й Катон С т а р ш и й (234—149 гг. до н. э.).
Он происходил из г. Тускула (недалеко от Рима) и, между прочим,
усердно занимался сельским хозяйством, считая крестьянство
и рациональное земледелие главной основой мощи римского
государства. Бесконечные войны его времени сделали его не
только храбрым солдатом, но и видным полководцем и провинциальным
правителем. К году назначения его консулом (195 г.
до и. э.) он прошел все государственные должности; позднее, в
184 г. он был выбран в цензоры. На всей его деятельности,
включая сюда и литературную, лежит печать неуклонного следования
заветам римской старины с ее простыми и строгими нравами.
Он противник увлечения греками и их изящной литературой,
которая, по его мнению, способна вконец развратить
римлян; он еще до цензорства резко порицает развившуюся роскошь
и связанные с завоеваниями общественные пороки; он всю
жизнь то привлекает к суду, то сам попадает на скамью подсудимых,
не будучи, впрочем, ни разу осужден. 1 Свои речи он
записывал и часть их поместил в свой исторический труд, так
что даже во времена Цицерона их сохранилось до 150.
Но тяга к эллинизму была так сильна у его современников,
что и сам он должен был приняться за изучение греков, правда,
преимущественно в области истории, практической философии
и прикладных наук— военного дела, риторики, земледелия.
В своих речах он, впрочем, не избежал и стилистического влияния
греческой риторики.
Начнем с его ораторской деятельности. Здесь необходима
предварительная оговорка. И у греков и у римлян публичное
красноречие было очень важным, можно сказать, центральным
отделом изящной литературы. Прежде всего, оно было тесно
связано с драмой: споры действующих лиц в трагедиях Эврипида
живо напоминают прения сторон в суде, монологи полити-
1 О едкости его нападок свидетельствует, например, следующее изречение
(А *Cell- XI, 18, 18): «воры, укравшие у частных людей, проводят
жизнь в цепях и кандалах, а воры, обворовавшие государство, - в золоте
и пурпуре». • '
г* Од
о М. М. Покровский