Pokrovskiy

идет. Нечто подобное он пишет и из ссылки; отправляясь в
Рим, его стихотворения прихрамывают, — либо таковы их
стопы (pedes), либо путь длинен («Trist;» III, 1, 11 — ср. «Ех
Ponto» IV, 5, 3).
Нередко в стихотворениях из ссылки он указывает, что на
его письмах видны следы слез, — на что у него ссылались мифические
героини в «Heroides».
Более того, в оправдательном послании к Августу, которое
занимает всю II книгу «Tristia», он является едва ли не
большим эротиком, чем в остальных своих произведениях.
Эротические сюжеты составляют главное содержание всей
поэзии, не исключая серьезных ее родов — эпоса и трагедии.
«Илиада» — это презренная блудница, из-за которой сражаются
муж и любовник. «Одиссея» изображает женщину, за которой
в отсутствие мужа ухаживает столько женихов. Из нее
же известна любовь Марса и Венеры и влюбленность двух
богинь — Калипсо и Цирцеи в Одиссея. Его собственные произведения
не могут соблазнить истинно добродетельных женщин.
Но если женщина не целомудренна по своей природе,
то все для нее соблазнительно, даже храмы: в храме Юноны
она может вспоминать о многочисленных соперницах, отравлявших
ее существование. Такое же впечатление на нее могут
произвести даже самые серьезные литературные произведения:
в «Анналах» Энния она прочтет, каким образом весталка Илия
(Рея Сильвия) сделалась матерью: «прочтя начало поэмы
Лукреция («De rerum natura»), она захочет узнать, почему
Венера называется матерью энеадов». Даже благочестивый и
высоконравственный Вергилий возложил на тирийское ложе,
т. е. на ложе Дидоны, «оружие и мужа» (пародия на 1-й стих
«Энеиды»; — имеется в виду намерение Дидоны сжечь изображение
Энея вместе с их общим ложем).
Но более или менее подробное знакомство со всеми собственно
эротическими произведениями Овидия для нас важно
и в другом отношении.
Он за них, особенно за «Ars amatoria» пострадал, так каи
проводил в них насмешливо задорные мысли, враждебные попыткам
Августа и его единомышленников — поднять посредством
специального законодательства (leges Juliae de maritandis
ordifiibus и de adulteriis coercendis 18 г. до н. э.) уровень
общественной нравственности и возродить староримское целомудрие;
закон de adulteriis coercendis ввел даже особую, оригинальную
статью «о сводничестве мужа», карающую мужей,
которые извлекают доходы из разврата своих жен; это «сводничество»
приравнивалось к прелюбодеянию.
Но это слишком суровое законодательство ие встретило
симпатии в римском обществе; всадники требовали его отмены
(Светоний, Август, 34), и мы видели, как боялся Проперций,
что его могут заставить женитцся и, таким образом, порвать
т