Pokrovskiy

Главные же, собственно исторические, труды Тацита носят
название «Историй» и «Аннал» (последний с специальным заголовком
«АЬ excessu divi Augusti» наподобие заголовка Тита
Ливия «АЬ urbe condita libri», так как Тацит начинает свой рассказ
почти на том месте, где его оканчивает Ливий). Оба труда
составляли вместе 30 книг, из которых на долю «Аннал» приходилось
не менее 16. Сперва Тацит пишет «Истории», в которых
он излагает современную ему историю, начиная с борьбы
претендентов на римский престол после смерти Нерона и кончая
убийством Домициана; историю Нервы и Траяпа он также собирался
написать, но не успел. В «Анналах» рассказана история
династии Юлиев и Клавдиев — от смерти Августа до смерти
Нерона. Но от «Историй» до нас дошли лишь первые 4 книги
и часть 5-й, обнимающие события неполных двух лет 69-го и
70-го гг. «Анналы» дошли также не полностью, и первые их
книги (1—4, начало 5-й и 6-я, за исключением начала) были открыты
только в начале XVI в. В них содержится почти полная
история Тиберия. Затем следуют книги 11 —16, первая без начала,
вторая без конца; из них 11-я и 12-я посвящены последним
годам правления Клавдия, а 13—16 — Нерону, вплоть до 66 года.
Что касается источников этой огромной работы, предназначенной
для образованного читателя, но не для специалиста, то
з этом отношении Тацит выше Тита Ливия; кроме многочисленных
специальных трудов (к сожалению, до нас не дошедших),
мемуарной литературы, устных сообщений, он пользуется и первоисточниками,
вроде «Acta diurna» (своего рода государственные
«Ведомости») и протоколов заседаний сената, подлинными
речами— например Тиберия и, может быть, Клавдия. Как
сенатор и государственный деятель, он,' разумеется, гораздо
сильнее Ливия, но, подобно ему, делает ошибки в рассказе
о делах военных. Несомненно, что и к своим источникам он относится
с ббльшим критическим тактом, но хотя он иногда и называет
их, однако, трудно точно определить его зависимость от них.
И в1 «Историях» и в «Анналах» Тацит выработал свой
особый стиль, чрезвычайно сжатый, со смелым употреблением
слов в их переносных значениях, отчего речь иногда бывает
темной; но в упомянутых выше трактатах он, как настоящий
оратор, обнаруживает способность применять разные ораторские
стили сообразно с содержанием трактата. Мы уже упоминали
об отголосках цицероновского стиля в «Диалоге об ораторах»;
надо прибавить, что его современник, а может быть
и учитель, знаменитый профессор красноречия Квинтилиан
• усиленно заботился о возрождении цицероновской прозы.
•«Агрнкола» несколько напоминает Саллюстия, которого Тацит
очень высоко ценил и которому отчасти подражал, превосходя
€го, однако, силой истинно трагического темперамента и изложения
и еще более углубленным психологическим анализом.
Наконец, на «Германии». — с ее краткими предложениями и ча-
359