Pokrovskiy

от лица обоих императоров медной статуи па форуме Траяна
(около 400—402 г.). До пас дошел текст надписи, найденной
в Неаполе и упоминающей об этом событии. В пей сказано,
что хотя уже стихотворений этого славнейшего поэта достаточно
для "обеспечения ему бессмертия, но в знак благодарности
счастливейшие и ученейшие императоры Аркадий и Гонорий,
по ходатайству сената, повелели воздвигнуть ему статую
и поставить ее на форуме Траяна. Конец надписи — греческий,
— с характеристикой поэзии Клавдиана в форме гексаметра,
гласит, что статую Клавдиана, в себе одном соединившего
жизнь Виргилия и музу Гомера, поставили Рим и императоры.
И в панегирике и в сатирах, как мы сказали, большую роль
играют боги. Особой неутомимостью отличается богиня Рима
(tlca Roma). Когда мавританец Гильдои отказал. Гонорию в
присылке хлеба для Рима, эта богиня, олицетворяя собою голод,
худая, с ввалившимися щеками и глазами, отправляется
к Юпитеру и в длинной патетической речи (XV, 28—200) просит
его о заступничестве: «с тревогой и страхом, — говорит
она, — мы всматриваемся в голубое море, не подходит ли какой-нибудь
корабль; мы питаемся по усмотрению мавританца.
Я предпочла бы выносить борьбу с сабинянами или веентинцами.
Когда я была менее обширной, я проводила жизнь беззаботнее;
теперь мне вредит уже мой объем». Перед выбором
Стилихона в консулы к ней обращаются по этому поводу
все провинции, она перелетает горы и реки, чтобы склонить
Стилихона к согласию принять этот сан, и сама приносит
ему драгоценную одежду, соответствующую этому высокому
сану, причем на этой одежде выткано "будущее его дома
(XXII, 224 ел.).
Для игр, которые должен организовать Стилихон по случаю
назначения его консулом, сама Диана поставляет ему диких
зверей (XXIV, 237 ел.). Надо, впрочем, сказать, что этот
традиционный, пожалуй даже шаблонный прием эпической поэзии
в руках такого мастера, как Клавдиан, нередко приобретает
очень большую выразительность. Гневное и презрительное
возмущение назначением в консулы восточной империи евнуха-
Езтропия вложено в уста самой богини Рима, которая является
олицетворением всей славной истории вечного города-, и в
ее патетической речи, обращенной к Стилихону, очень ярко
выступает контраст между великими римлянами прежних времен
и ничтожным евнухом, который еще недавно был рабом,
оказывавшим своему господину услуги самого низменного
свойства; когда он состарился, то в виду его внешнего безобразия
и непригодности на какую-либо работу его и продать
было нельзя, и от 'него отделались, отпустив его на волю.
Свободу ему дало, таким образом, презрение, которое он внушал
к себе. Появление на улице этой старой, обезьяиоподоб-