Pokrovskiy

Арата, принадлежащий его племяннику, блестящему оратору и
талантливому полководцу Г е р м а н и к у, который явился в
этом деле преемником Цицерона. Любопытно, что Германии начинает
свой перевод не с похвалы Зевса, как Арат, но с похвалы
своему приемному отцу Тиберию.
§ 2. МАНИЛИЙ
Во-вторых, еще более характерна чисто астрологическая поэма
М а н и л и я «Astronomica» (о небесных светилах и влиянии
их на судьбу людей). Провозглашая важность научного познавания
природы и отвергая мифологию с ее превратными сказаниями
о происхождении и жизни мира, автор как бы продолжает
Лукреция, но, в действительности, принадлежит к числу стоиков.
У него пробиваются поэтические нотки, когда он представляет
себе величественное зрелище мироздания или изображает
рост человеческого разума, мало-помалу освобождающегося от
предрассудков и суеверия и выходящего на путь осмысленного
ознакомления с природой. Но в общем он не справляется с запутанностью
астрологических хитросплетений и не находит достаточных
средств в языке, чтобы излагать эти псевдонаучные
теории ясно и увлекательно.
§ 3. ФЕДР
В стороне от этих трудных задач стоит скромная, но оригинальная
попытка передать в стихах (ямбических сенариях)^ на латинском
языке басни Эсопа. Это делает вольноотпущенник Августа
Ф е д р, родом из Македонии, по национальности фракиец.
Сам он, однако, был высокого мнения о важности своего
труда: по его словам, римская литература получала, таким
образом, новую отрасль поэзии, которую она может противопоставить
литературе греческой. Начав только с перевода Эсопа,
он этим не удовлетворяется, но желает итти дальше Эсопа
и присоединить к его басням новые, взятые из римской современной
действительности. Но за намеки на современность последовала
кара со стороны всесильного при Тиберии Сеяна, и автор,
повидимому, был сослан; ему пришлось обращаться за помощью
к некоторым влиятельным в его время вольноотпущенникам. Его
басни написаны языком ясным и простым, иногда в выражениях
вульгарных; но даже небольшого таланта в них не проявлено.
Намеки на современность, иногда довольно едкие, в его баснях
действительно сохранились. Басня о волке и ягненке (I, 1), направленная
против людей, которые фальшивыми процессами утесняют
людей невиновных, могла иметь в виду злостных политических
клеветников, которых поощрял Тиберий; саркастически
звучит и предисловие к басне 5-й в 1-й книге: «никогда не бывает
надежным союз с человеком могущественным».
*