Pokrovskiy

альиость, связал рассказ о диковинном морском походе аргонавтов
в отдаленную Колхиду с экспедицией Веспасиана в Британпшо
(I, 7 сл.). Высказывалось предположение, что он последовал
современнику Катулла Варрону Атацинскому, который
в «Bellum Sequanicum» воспевал сухопутные походы Цезаря в
Галлии, а под впечатлением его экспедиций в неведомую до
тех пор Британнию пересказал на латинском языке поэму об
аргонавтах Аполлония Родосского, которая легла и в основание
поэмы Валерия Флакка. >
Этот ранний пересказ поэмы Аполлония быЛ, повидимому,
удачным, и о нем с похвалой отзывался не кто иной как
Овидий. ,
А так как мифы о походе аргонавтов и, в частности, миф
о Ясоне и Медее разрабатывались и в других поэтических
областях, — особенно в греческой трагедии, которой подражали
и римские трагики, — а также у Овидия, то положение
Валерия Флакка было нелегким: он должен был дать более
или менее оригинальную обработку этого общеизвестного сюжета,
и он, действительно, проявил значительную оригинальность
по сравнению с Аполлонием Родосским.
Поэма Валерия Флакка, состоящая из восьми книг, не была
им доведена до конца. Мы не находим в ней, как у Аполлония
Родосского, рассказа о сложном возвращении аргонавтов
на родину. В рассказе Флакка они достигли устья Дуная, куда
направились в погоню за ними брат бежавшей с Ясоном Медеи
Абсирт и ее жених Стир. Покровительница любящих Юнона
посылает бурю, от которой погибает Стир; но Абсирт осаждает
аргонавтов, и они убеждают Ясона выдать Медею. На ее
гневной речи к Ясону поэма обрывается.
В том виде, в каком она дошла до нас, она разделяется па
две неравные части: первая (I—V, 216) рассказывает о плавании
корабля Арго, о приключениях аргонавтов и об их борьбе
с разными народностями до момента прибытия в; Колхиду, а
•вторая — о приключениях в Колхиде и о бегстве Ясона с Медеей.
Эта последняя часть, особенно ромам Медеи и Ясона,
обработана римским поэтом с значительной самостоятельностью,
и страсть Медеи к Ясону он изобразил с гораздо большей силой
и глубиной, чем Аполлоний Родосский: главное свидание
Медеи с Ясоном происходит не днем, как у Аполлония, а во
мраке ночи, причем Медеей руководит не только Венера, но и
Юнона. В первый момент и она и он *в большом смущении и
волнении остаются некоторое время безмолвными, «как молчаливые
теин, встречающиеся во мраке хаоса, или как кипарисы,
которых еще не поколебал бурный ветер». Сильно представлены
и мучения Медеи в бессонную ночь, когда она колеблется
между долгом дочери и любовной страстью. Есть и другая
самостоятельная подробность в этом отделе: царь Колхиды
Ээт дает Ясону притворное согласие на выдачу золотого руна