Pokrovskiy

если его узнавали на улице, то он спешил скрыться в ближайший
дом.
По своему возрасту Вергилий непосредственно примыкает,,
с одной стороны, к Лукрецию, с другой, — вместе со своим
другом и сверстником, основателем элегической поэзищ в Риме
Галлом, — к Катуллу и александрийцам, и оба эти взаимно
исключающие друг друга направления отчетливо представлены
почти во всех его произведениях.
С Лукрецием его, как ученика эпикурейца Сирона, сближает
не только любовь к природе, но и любовь к ее научному
пониманию; как Лукреций для «Rerum natura», так и Вергилий
для «Энеиды» берет себе в образец старого поэта Энния,
ставя, впрочем, себе задачей усовершенствование высокого
поэтического стиля и стихотворной техники.
К александрийцам Вергилий принадлежит прежде всего
как буколик, подражатель Феокрита, но он любит деревню не
потому только, что провел в ней детство и юность, но и потому,
что в эпоху бурных социально-экономических потрясений
деревня представлялась мирным убежищем от взбаламученной
столичной жизни (ср. похвалу деревне в «Георгиках», II, 458—
540). Как известно, с такими же чувствами и по той же причине
восхвалял в своих элегиях деревенскую жизнь Тибулл, пострадавший,
подобно Вергилию, on земельных реквизиций при вторых
триумвирах, — явное доказательство того, что идиллическое
направление александрийской поэзии было для известной
части тогдашнего римского общества не простой литературной
модой, но находило себе прочную опору в особых условиях
социальной жизни. Но указанная у Вергилия похвала деревне,
соприкасаясь с александрийской идиллией, вместе с тем отражает
ш себе и влияние Лукреция: агрономические занятия уже
сами по себе требуют рационального знания природы — небесных
путей, затмений солнца и луны, землетрясений, морских
приливов и отливов и т. п. (ст. 475 сл.; ср. у Лукреция V, 509..
751, VI, 535 и др.); даже в «Энеиде» выступающий на пиру
Дидоны певец поет не о любовных приключениях богов,
как это делает Демодок в VIII песни «Одиссеи», но о явлениях
природы (I, 742 сл.). В этом же эпизоде о прелести деревенской
жизни есть и прямой намек на Лукреция в знаменитых
стихах (490 сл.)
«felix, qui potuit rcrum cognoscere causas...»
(«счастлив тот, кто мог познать причины существующего»).
Но еще раньше, в туманной и запутанной 6-й эклоге, на ряду
с мотивами александрийской мифологической поэзии и с похвалой
Галлу, проповедуются эпикурейские, специально лукрециевские
мысли о возникновении мира (ст. 31—40 и Лукреций
V, 416—448). Тому же Галлу посвящена прочувствованная
174