Pokrovskiy

рабыни Софоклидиски и бойкого мальчика-раба Пегния, — (ср.
Пардалиску в комедии «Жребий» и мальчика Пинакия в
«Стихе»). Пьеса оканчивается посрамлением сводника на веселом
пиру торжествующих рабов и выкупленной гетеры. Пиром двух
рабов и их общей любовницы-рабыни оканчивается и комедия
«Стих». Не лишена интереса, впрочем слабо очерченная, фигура
раба Мильфиона в «Пунийце», когда он при встрече с карфагенянином,
который оказался родственником его господина и приехал
в Калидон на поиски своих похищенных в детстве дочерей,
пытается бойко заговорить с ним на неизвестном ему пунийском
языке и немедленно терпит посрамление. Но он не активен, и
важные для обмана сводника — обладателя возлюбленной его
/господина — сведения лишь случайно получает от раба сводника.
Лучше небольшая роль раба в «Трех монетах» при слабовольном
молодом хозяине, на счет которого этот раб наживает порядочное
состояние и над ним же подсмеивается. Забавно, что
он, правда, в нетрезвом виде, распространяется об упадке добрых
нравов, наподобие своих соседей — очень добродетельных
отца и сына. В комедии этой нет ни любовной интриги, ни сводников,
ни сводней. Возможно, что Плавт должен был считаться
с суровой критикой греческой культуры со стороны влиятельного
Катона Старшего и его единомышленников. Мало того, в ней
показан пример самоотверженной дружбы: чтобы выручить своего
беспутного друга, добродетельный Лиситель желает жениться
на его сестре без приданого.
Нет указанных шокирующих мотивов и в «Пленниках» (что
нарочито подчеркнуто в прологе и эпилоге), и комический элемент
представлен главным образом в лице словоохотливого парасита.
Здесь также есть тема самопожертвования, но гораздо более
импозантная, чем в «Трех монетах»: раб (свободный, однако,
по рождению) жертвует собой за своего молодого господина и
умеет облечь это самопожертвование в форму блестящих этических
афоризмов и аргументов.
Мимоходом мы упомянули о комедии «Ослы», в которой, на
^ряду с блудным сыном, выведен и блудный отец; суровая жена
'последнего, к его великому посрамлению, уводит его с пира,
приговаривая: surge, amator, i domum («вставай, любовник, иди
домой»).
Эта тема трактуется еще в комедиях «Жребий» (по Дифилу,
в сильной переработке) и «Купец» (по Филемону). В первой, с
согласия хозяйки дома, молодой раб, оруженосец ее сына, переодевается
в брачный наряд рабыни (которая впоследствии оказывается
свободнорожденной и становится невестой сына) и отпугивает
от себя и управляющего (за которого ее выдал замуж
старый хозяин, чтобы самому попользоваться ее ласками) и самого
хозяина. К общему удовольствию последний посрамлен и
приносит покаяние. Кроме бойкой Пардалиски, доверенной своей
госпожи, здесь хороши и рабы — оруженосец и управляющий, и
58