Л.С.ВЫГОТСКИЙ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

МЫШЛЕНИЕ И РЕЧЬВсякого, кто впервые начинает заниматься вопросами этимологии,поражает бессодержательность высказываний, заключенныхв названии предмета, отмечает Шор. Почему «свинья» и«женщина» одинаково значат «родящая»; «медведь» и «бобр»одинаково называются «бурыми»; почему «измеряющий» должноозначать именно «месяц»; «ревущий» — «бык», «колючий» —«бор». Если мы проследим историю этих слов, мы узнаем, чтов основе их лежит не логическая необходимость и даже не связи,устанавливаемые в понятиях, а чисто образные конкретныекомплексы, связи совершенно того же характера, какие мыимели возможность изучать в мышлении ребенка. Выделяетсякакой-нибудь конкретный признак, по которому предмет получаетсвое название.«Корова» означает «рогатая», но от того же корня в другихязыках произошли аналогичные слова, означающие тоже рогатое,но указывающие на козу, оленя или других рогатых животных.«Мышь» значит «вор», «бык» значит «ревущий», «дочь»значит «доильщица», «дитя» и «дева» связаны с глаголом «доить»и означали «сосунок» и «кормилица».Если мы проследим, по какому закону объединяются семьислов, то увидим, что новые явления и предметы называютсяобычно по одному признаку, который не существен с точки зрениялогики и не выражает логически сущность данного явления.Название никогда не бывает в начале своего возникновения понятием.Поэтому с логической точки зрения название, с однойстороны, оказывается недостаточным, так как оно слишком узко,а с другой — слишком широко. Так, «рогатое» в качественазвания для коровы или «вор» в качестве названия для мышислишком узко в том отношении, что и корова и мышь не исчерпываютсяпризнаками, которые запечатлены в названии. Но онии слишком широкие, потому что такие же имена приложимыеще к целому ряду предметов. Поэтому в истории языка мынаблюдаем не прекращающуюся ни на один день борьбу междумышлением в понятиях и древним мышлением в комплексах.Комплексное название, выделенное по известному признаку,вступает в противоречие с понятием, которое оно обозначает, ив результате происходит борьба между понятием и образом,лежащим в основе слова. Образ стирается, забывается, вытесняетсяиз сознания говорящего, и связь между звуком и понятиемкак значением слова становится для нас непонятной.Никто, например, из говорящих сейчас по-русски, произнося«окно», не знает, что оно значит то, куда смотрят или куда проходитсвет, и не заключает в себе никакого намека не только нараму и т. п., но даже и понятие отверстия. Между тем словом«окно» мы называем обычно раму со стеклами и совершенно забываемо связи этого слова с его первоначальным значением.165